Шестидесятые годы изменили не только внутренний мир советской молодёжи, но и её внешний облик. Юбки становились всё короче, а мужские причёски – всё длиннее... На внешний вид советских мальчишек середины 1960-х годов повлияла группа «Битлз», музыка которой быстро стала очень популярной в СССР. Стоило пацанам узнать, как выглядят их кумиры, во множестве голов возникло желание подражать их внешности. Большинство фотографий, ходивших по рукам первых битломанов, из-за своей нечёткости давали смутное представление об одежде ливерпульского квартета. Но даже самые некачественные снимки позволяли разглядеть, что волосы битлаков гораздо длиннее, чем стандартные ученические стрижки в стране развитого социализма. Даже те, кто не видел ни одной фотографии «Битлз», знали об их длинноволосости — именно на неё делали упор авторы статей в советских газетах, обличавших новую гримасу буржуазной массовой культуры. О «лохматости» и «патлатости» новых суперзвёзд упоминали почти все публикации, но некоторые газеты и журналы описывали волосяной покров музыкантов более изобретательно: «Этих четырех юношей… можно было бы назвать даже симпатичными, если бы не их «прически» питекантропов, — писал В. Леонидов в январе 1964 года. — Между тем, обладатели этих пещерных «причесок» — знаменитости сегодняшней Англии». Журнал «Ровесник» в апреле 1966-го издевался: «Мода на длинные волосы с легкой руки битлов обошла почти весь мир, радуя владельцев дамских парикмахерских и вызывая возмущение клиенток, которым теперь приходится долго ждать своей очереди… В один из мартовских вечеров шесть разгневанных девиц завели двух заросших поклонников битлов в пустынный переулок и, вытащив безопасные бритвы, обрили их наголо». Из прочитанного первые отечественные битломаны делали простой вывод: чтобы походить на битлов, для начала надо перестать стричься. В середине 1960-х парикмахерские по всей стране внезапно ощутили нехватку молодых клиентов мужского пола. Неудивительно, ведь там им предлагали лишь узкий ассортимент причесок, фасоны и цены на которые утверждались Министерствами бытового обслуживания населения союзных республик. В любой из десятков тысяч парикмахерских подростка могли подстричь «под ноль» — это стоило 10 копеек. Школьные педагоги благосклонно взирали на учеников, оболваненных под «бокс» или «полубокс». За 20−30 копеек в первом случае на лысой макушке оставлялся чубчик спереди, а во втором — к нему добавлялся короткий «ёжик» сверху. 45-копеечная стрижка «полька», позволявшая волосам слегка отрасти по бокам и на затылке, разрешалась только в старших классах. Чуть более длинноволосая прическа «молодёжная» за 60 копеек считалась верхом допустимого, а кое-где и откровенным вольнодумством. Например, в среднеазиатских республиках в 1960-х «молодёжная» позволялась только совершеннолетним, и некоторые куафёры всерьез требовали у юных клиентов паспорт. Рисунок А. Грунина. Источник: журнал «Крокодил», 1968 № 14 И вдруг все эти регламенты оказались попраны. Мальчишки принялись отращивать волосы. Большинство перестали стричь чёлки, по-прежнему подстригая затылок. Верхом мечтаний было обрасти так, чтобы волосы закрывали уши хотя бы на две трети: такая причёска уже считалась битловской. Сперва педагоги пытались противостоять «революции волос» собственными силами. Некоторые из них подстригали чересчур обросших старшеклассников прямо у классной доски. Другие были более гуманны. «Директор нашей школы отлавливала патлатых во время перемен, — вспоминает Александр Завада, учившийся в закрытом городе Свердловск-44. — Она прикладывала два пальца к воротнику, и если волосы на затылке их задевали, отправляла нарушителей в парикмахерскую, причем сама давала деньги на стрижку». Мальчик стричься не желает… Скоро учителя поняли, что за массовым оволосением скрывается не простая неряшливость, а нечто большее. В Эстонии педагоги пришли к этой мысли в 1965 году. По словам Леонардо Пихлакаса, к этому времени все его одноклассники «уже знали, кто такие битлы и половина класса ходила патлатыми. Сначала никто за длинные лохмы нас не прессовал — просто нестриженные и всё. Но по телевидению 16 февраля показали эстонский фильм «Как создаются кумиры» с кучей фотографий «Битлз». Учителя осознали, что мы лохматые не просто так, что это тлетворное влияние Запада, что это недопустимо для советского человека, и стали требовать подстричься. Я держался до 30 апреля и сходил в парикмахерскую последним в классе». До уральских педагогов понимание, что длинные волосы — это почти вражеская диверсия, дошло через пару лет. Директор свердловской школы № 9 говорила Глебу Вильнянскому, самому патлатому из своих учеников: «С хулиганами нам бороться легче, чем с такими, как вы. Вы —противники идеологические». Несмотря на это противостояние Глебу долго удавалось пресекать поползновения на свою прическу: «Захожу в школу. У лестницы стоят завуч и несколько мальчишек с волосами короче, чем у меня, но чуть длиннее нормы. Завуч говорит: «Всем надо подстричься!» — Я наотрез отказался. — «Тогда не пойдёшь на уроки». Я вышел из школы и за мной пошли все нестриженные. Два урока мы прогуляли, а когда вернулись в школу, никто ничего нам не сказал. Это была победа». В Москве волосяное противостояние выглядело не менее остро. «Доведенные до отчаяния придирками педагогов к нашим битловским прическам и будучи удаленными за